Более 3000 женщин и 900 мужчин – таково количество любовников главного героя романа Ихара Сайкаку 1682 года «Жизнь любвеобильного мужчины» (Косёку итидай отоко). Сайкаку, родившийся в Осаке в 1642 году, стал известным писателем, который без купюр описывал живую и открытую сексуальность периода Эдо (1603-1868), процветавшую в кварталах развлечений. В 1685 он выпускает сборник рассказов «Пять любвеобильных женщин» (Косёку гонин онна), в 1686 году – «Жизнь любвеобильной женщины» (Косёку итидай онна), в которую включил небольшую лесбийскую сцену, а в 1687 году – сборник «Великое зерцало мужской любви» (Нансёку оокагами), посвящённую исключительно любви между мужчинами.
 |
| Источник фото |
-9118b.jpg.html){kind=link}
Сексуальная открытость персонажей Ихары кажется совершенно несовместимой с современной консервативной Японией. Сейчас активно обсуждается признание ЛГБТ-браков, и хотя традиционно консервативные страны, такие как Ирландия, легализовали однополые браки, Япония ещё далеко позади. Недавнее решение Верховного суда даже отклонило право супругов (обычно женщин) сохранять свою фамилию после вступления в брак.
Нынешний социальный консерватизм в Японии противоречит не только западным тенденциям либерализации, но и собственному прошлому страны. Писатели, начиная с Ихары и до современных авторов, таких как Нацумэ Сосэки и Юкио Мисима, часто относились к сексуальности с любопытством.
Когда Мисима принялся за свой знаковый роман «Исповедь маски» (Камэн-но кокухаку), он заявил, что будет исследовать табу гомосексуального желания, как никто другой до него – и его лишь немного затмевают произведения европейских писателей, таких как Андре Жид и Жан Кокто. Мисима не преувеличивал – это откровенное признание гомосексуальных и садомазохистских желаний вызвало сенсацию в Японии. Используя анализ европейских сексологов, таких как Хэвлок Эллис и Магнус Хиршфельд, Мисима утверждал, что он писал о «сексуальной инверсии» и что его исповедь была «наиболее эффективной формой психотерапии». Как же Япония, которая когда-то была настолько толерантна к нансёку (мужскому гомосексуализму), настолько оторвалась от своего сексуально либерального литературного прошлого?
В романах эпохи Мэйдзи (1868-1912) гомоэротичные темы подавались очень тонко. Например, лишь немногие читатели заметили, что герои-мужчины романа Нацумэ Сосэки 1907 года «Новаки» (野分) описаны как «любовники». Это – логическое продолжение литературы предыдущего периода Эдо, изобилующей гомосексуальной эротикой.
Возьмём короткий рассказ о привидениях Уэда Акинари «Клятва хризантем» (Кикка-но тигири, также может восприниматься как «Свидание (или «связь» хризантем»), опубликованный в 1776 г. В нем самурай дает обещание учёному-конфуцианцу, который вернул ему здоровье, вернуться к Празднику хризантем, но попадает под стражу вдали от тех мест и не может выполнить обещание. Как же он поступил? Он убил себя, что позволило его призраку явилься вовремя. Что это – рассказ о благородстве и чести самурая, или повествование о любви двух мужчин, чья любовь настолько сильна, что один из них предпочёл умереть, чем разочаровать другого? Учитывая, что хризантема является в том числе и символом гомосексуального секса в Японии, можно с уверенностью предположить последнее.
В иудейской, христианской и мусульманской традиции гомосексуализм оказался вне закона, но в Японии, где утвердились буддийские и конфуцианские идеалы уважения, верности и преданности, однополые отношения были вполне обычны. С периода Хэйан (794-1185) многочисленные японские буддийские храмы и монастыри с их многочисленным мужским обществом и изолированностью от остального общества были широко известны тем, что однополые отношения в них процветали.
Так, в «Рассказах об Иккю, собранных в разных землях», св. 3 «10. О монахе по имени Тикурин», история начинается с того, что «Был там где-то мальчик, который понравился настоятелю, он раз за разом принимал его и они развлекались, а потом почему-то мальчик к нему охладел и перестал приходить, а Тикурин в расстроенных чувствах оставил всё, закрылся в спальне, лежал ничком, жаловался прислуге, бросался подушками и всячески злословил. Тут-то пришёл к нему Иккю». Таких историй в литературе того времени немало, и такая любовь подаётся как нечто обычное.
Гомосексуальные связи между самураями в те времена, выражавшиеся в отношениях между вакасю (подростком) и самураем более старшего возраста считались облагораживающими, дающими друзей на всю жизнь, и служили для укрепления существующих властных отношений, мотивируя молодых самураев не жалеть жизни за своего партнёра и господина. Одним из наиболее известных примеров, который нашёл отражение в пьесе Кабуки Цуруя Намбоку IV, была связь 17-летнего юноши Мори Раммару (1565-1582) и властного военачальника Ода Нобунага (1534-1582), настолько сильная, что тот умер вместе со своим господином – возможно, от его собственной руки.
Когда вакасюдо («Путь малчиков») распространился среди более коммерчески настроенного среднего класса в период Эдо, появилось множество мужчин-проституток, и молодые актеры Кабуки часто подрабатывали проституцией, пользуясь успехом как среди мужчин, так и среди женщин.
Велико искушение видеть сексуальные отношения этого периода как спокойные и открытые по сравнению с более поздним подавлением их в эпоху Мэйдзи. Однако не стоит забывать, что этот кажущийся «либерализм» существовал в эпоху жёстких социальных предписаний патриархального общества, и свободное отношение к сексу и полу не распространялось на всё, что могло бы нарушить социальный порядок – женщины подчинялись своим мужьям, а прелюбодеяние было уголовным преступлением, наказуемым смертью (как для мужчин, так и для женщин).
В течение этого периода так называемые «кварталы развлечений» были определены как единственно приемлемые места для мужчин, где они могли снять сексуальное напряжение с проститутками, прежде чем вернуться в лоно социального соответствия. Любовь к проституткам часто имела фатальные последствия, что служило темой многих трагических произведений, в том числе знаменитой пьесы Тикамацу Мондзаэмона 1720 года «Двойное самоубийство на острове Небесных сетей» (Синдзю тэн-но амидзима).
Сёгунское правительство строго контролировало эти кварталы, чтобы распущенность не выходила за определенные границы. В период Эдо мы видим множество указов, запрещающих аморальное поведение, в том числе эротические книги и произведения искусства.
Японские писатели на протяжении столетий изучали различные аспекты сексуальной идентичности, но в конце 19-го века, когда страна открылась для остального мира, проявления сексуальности стали замалчиваться, и литература постепенно приходила в соответствие с нормами чопорно-моралистического и отчётливо-гомофобного викторианского романа.
Традиционный сексуальный либерализм скрылся под импортированным кодом репрессивной сексуальной морали, и японская литература претерпела глубокие изменения. А с изменением фокуса внимания писателей сместились акценты восприятия всей страны, начавшей забывать о своём ярком сексуальном прошлом.
(Это первая из трех частей статьи о сексуальности в японской литературе. Вторая часть этой будет опубликована 18 декабря. Автор, Дамиан Фланаган, написал книги "Юкио Мисима" (Reaktion Books, 2014) и «Лондонский Тауэр: Сказки викторианского Лондона" (Peter Owen, 2004).
Источник: Japan Times
Фото к заголовку
-6a7c3.jpg.html){kind=link}
Комментарии
Отправить комментарий